Георгий Герцовский ВОЯЖ АДМИРАЛА ФОНТАНОВА

Глава первая,

В КОТОРОЙ МЫ ЗНАКОМИМСЯ С ГЛАВНЫМИ ГЕРОЯМИ

И НЕУЯЗВИМЫМИ БАКЛАКАМИ

В Тольяттинской космической академии учебный год уже закончился, так же, как и пора зачетов и экзаменов. Но близнецы Дана и Данила Громовы, увы, не смогли закрыть учебный год и благополучно перейти на третий курс — у них были хвосты. Нет, не такие хвосты, как у пришельцев с Альфы Центавра, а учебные. И хуже всего Громовым давался предмет «Основы безопасности жизнедеятельности в космосе».

— Никак не пойму, на фига нам это космическое ОБЖ, — жалуется сестре великан Громов. — Приборы же все лучше нас знают! Всю эту навигацию!

— ОБЖ, Данька, не оно, а они, потому что это основы безопасной жизнедеятельности. Но в остальном согласна, — кивает Дана, любуясь на свои разноцветные ногти, на каждом из которых можно разглядеть по маленькому созвездию, составленному из стразов. — Я бы вообще половину предметов вычеркнула. Воду льют да и только, — говорит она и сдувает пыль с созвездия Водолея. — Все эти предметы: геометрия, высшая математика, лингвистика, навигация — прошлый век! В наше время этим давно никто не пользуется. Ведь на все же роботы есть и компьютеры! А если у меня в космолете компьютер сломается, то все равно никто мне уже не поможет, кроме спасательной капсулы.

— Точно говоришь, сеструха! — соглашается Данила и хочет еще что-то добавить, но в комнату входит Марк Антонович Фонтанов.

— Ну что, ребятишки, готовы? — спрашивает преподаватель и раскрывает крохотную шкатулку с серебристым нюхательным порошком. Его добывают на спутнике Юпитера Каллисто. По мнению таких космических волков, как адмирал Фонтанов, юпитерианский «табачок» способен вызывать прилив вдохновения. Медики же им возражают, утверждая, что никаких галлюциногенов в порошке не содержится, вызвать он может только чихание, а привычка его нюхать — просто прихоть. Элемент стиля, так сказать. Так художники начала прошлого века почти непременно носили берет и длинный шарф.

Фонтанов втягивает по щепотке порошка одной и другой ноздрями.

Адмирал Марк Антонович Фонтанов среднего роста, с усами и пышными бакенбардами — в конце двадцать первого века они снова вошли в моду — и такими выпуклыми чертами лица, будто бы его нос, губы и щеки покусала пчела, оттого они стали объемными и красноватыми. Одевается отставной адмирал космического флота Земли в желтый адмиральский мундир с семиконечной бирюзовой звездой на плече. Эта звезда — символ Тольяттинской космической академии.

— Итак, кто будет отвечать, ребятишки? — спрашивает Марк Антонович.

— Давайте я попробую, — говорит Дана и направляется к электронной доске, висящей на стене за спиной преподавателя.

— Прекр-р-расно, — рыкает Марк Антонович, победоносно скрещивая руки на груди. — В таком случае тяните билет, милочка!

«Милочка» тычет пальцем в одно из висящих перед ней изображений, и тотчас в воздухе возникает текст:

«Вопрос первый: Как вы должны повести себя, если на Европе вы стали жертвой нападения подводных баклаков? Расскажите, как обезопасить себя и помочь уберечься вашим спутникам.

Вопрос второй: Как вести себя в случае, если навстречу вам, грозя столкновением, движется звездолет без опознавательных знаков, при условии, что вы уже пробовали установить радиосвязь с его экипажем, но безрезультатно?»

— Готовы? — спрашивает Марк Антонович, внимательно глядя на студентку. Кажется, его очень интересует левое ухо девушки.

— Секундочку! — отвечает Дана, слегка наморщив красивый лобик и устремляя взгляд куда-то вдаль, очевидно, в глубину знаний.

Тем временем Марк Антонович подкрадывается к девушке и ловко снимает с ее уха крохотную клипсу.

— Марк Антонович! Да вы что?! — возмущается Дана, хватаясь за маленькое ушко. — Зачем?!

Не реагируя на негодование ученицы, адмирал рассматривает клипсу.

— Да-с… — задумчиво произносит Фонтанов и прикрепляет ее к мочке своего большого, красноватого уха. — Древние технологии, а ведь работают до сих пор! А ну-ка, Сайма, сделай погромче этот передатчик.

Сайма — виртуальный компьютер учебной аудитории — перехватив сигнал, увеличивает его громкость.

— Данка, короче, там еще есть такая штука… когда эти падлы, балканы или бакланы нападают, то считай, дело швах… Эй, Данка?

Слышишь меня? Что за бред, почему я слышу свой голос?!

— Ваш голос, уважаемая незнакомка, вздумавшая подсказывать моей ученице во время пересдачи, слышит не только Данка, — строгим голосом произносит адмирал Космофлота.

— Что? Я? Меня?.. — восклицает подсказчица, потом раздается щелчок, за которым следует тишина.

— То есть так, значит, милочка? — пряча улыбку в усах, обращается к Дане адмирал Фонтанов. — Зная, что во всех аудиториях стоят глушители нанотехники и не имея возможности нанести электронного помощника привычным способом — в виде лака на волосы, — вы решили прибегнуть к технологиям почти столетней давности? Что ж, ваша находчивость заслуживает похвалы. — Фонтанов задумчиво почесывает румяный подбородок. — Поэтому, милочка, я все-таки дам вам возможность ответить на вопросы билета.

Все это время Дана застывшим взглядом смотрит перед собой — так, наверное, в былые времена ожидали казни.

— Итак, госпожа Громова, что вы предпримете, если встретитесь в океане Европы с баклаками?

— Я много раз бывала… в Европе… И в океане плавала, — сбивчиво сообщает Дана. — Но ни разу не встречалась с этими… балканами… Но! — набравшись храбрости, продолжает она. — В первую очередь я, конечно, постараюсь скорее выбраться на берег. Даже если песок горячий, а шлепанцы далеко, убегу как можно дальше от воды и… вызову полицию! Или этих… как там?.. которые смотрят за спокойствием на воде. Спасателей, вот! — Дана победоносно смотрит на преподавателя, ища в его глазах одобрения. — У них

такие крутые воздушные катера, с которых можно и сеть выбросить, и пальнуть! Бакланам не скрыться!

Марк Антонович медленно опускается на стул и хватается за голову.

— Да. Бакланам не скрыться, это точно. Дитя мое, во-первых, не балканы — это полуостров, и не бакланы — это птицы, а ба-кла-ки. И водятся они не в Европе, в которой, к слову сказать, находимся и мы с вами, а на спутнике Юпитера, который, представьте какое совпадение, тоже носит название Европа. Как наш предмет называется, помните?

— ОБЖ… это… космическое! — с готовностью выкрикивает со своего места Громов.

— Вот именно, — вздыхает адмирал, — космическое. Так о какой Европе с пляжами и спасателями вы мне толкуете, милое дитя? — вопрошает он Дану. Та опускает глаза и молчит. — Но может быть, ваш брат знает, как вести себя при встрече с баклаками? — Адмирал с вялой надеждой смотрит на Данилу.

— Знаю! — уверенно заявляет Громов. — Врезать им надо хорошенько, баклакам этим! И нечего бояться! Дать в нос, а потом уже грести к берегу!

— И этот туда же… — грустно констатирует Марк Антонович. — Дать в нос можно акуле — это у нее самое чувствительное место. От удара она дезориентируется и вы, если вам повезет, успеете спастись. А вот баклаку ударить в нос никак не удастся. Жаль, друзья мои, очень жаль, ведь это был, можно сказать, самый простой вопрос… Да-с, придется вас обоих снова отправлять на пересдачу… Хотя… Лично я не вижу в этом никакого смысла — вы и в сентябре не сдадите.

— Сдадим! — уверенно выкрикивает Громов. — Честное слово, сдадим!

— Сдади-им… — канючит Громова, опушенными долу глазами разглядывая звездные ногти.

Адмирал не отвечает, лишь сокрушенно качает головой.

— А какой же ответ? — спрашивает Данила. — Интересно же!

— Еще как интересно, — печально соглашается Марк Антонович. — Только если бы вам было в самом деле интересно, вы бы не пропускали мой предмет. Вы бы ходили на лекции, посещали практические занятия и сейчас не плавали бы, как сурьмага в лунном кратере.

— Это еще кто? — поднимает глаза Дана.

— Видимо, на лекции Анастасии Сергеевны по космической зоологии вы также ходить не изволили… Как же вы хотите стать высококлассными пилотами?

Громовы, понурясь, молчат.

— А вопрос с баклаками самый простой потому, что ответ на него — никак! Если вы, к своему несчастью, оказались на Европе под покровом льда, и на вас напали баклаки, то шансов спастись нет ровным счетом никаких! Все, что вы должны были сказать — одно единственное слово: «Никак»! Все, что можно сделать, это стараться не попасть под европианский лед, а если все-таки это случилось, немедленно выбираться, не дожидаясь приближения неминуемой смерти в виде баклаков.

Громовы молчат.

— Ну так что же, дорогие мои? Неужели таких астронавтов, как вы, я — отставной адмирал Космического флота Земли — могу пустить в космос, глубины которого таят столько неизведанных опасностей? Как планируете там выжить? Если ответите сейчас что-то разумное, так и быть, дам последний шанс на пересдачу. Итак?

— Компьютеры… — мямлит Громова, продолжая рассматривать ногти.

— Что компьютеры? — спрашивает Марк Антонович.

Дана молчит, и на помощь приходит брат:

— Сестра хотела сказать… эта… что зачем все знать, все равно в голове не поместится. Пусть компьютеры знают!

— Ах вот как?! — поражается Марк Антонович. — Компьютеры, значит! — Адмирал произносит слово «компьютер» с отчетливым звуком «е» в последнем слоге, то есть «тер», а не «тэр». — Компьютер все решит за вас, куда надо отправит, от кого надо защи-

тит, так? А если не будет возможности обратиться к компьютеру, тогда что?

— Как это? — удивляется Громов.

— Да вот так! — стучит Фонтанов кулаком по столу.

— И даже личного коммуникатора не будет, что ли? — поражается Дана.

— И даже его! Да и зачем бы он вам понадобился, ваш коммуникатор, если Интернета на той же самой Европе и в помине нет!

Куда вы по нему звонить собираетесь?! На какой сайт зайдете? Увидите приближающегося баклака и выйдете в чат с вопросом:

«Народ, что делать?» Может, еще и селфи сделаете с этим зверем, пока ждете ответа?

— Как это — нет Интернета? — девушка не может вместить подобное в свою голову.

— Тысяча космических чертей! — снова стучит Марк Антонович кулаком. — Вы заканчиваете второй курс Тольяттинской академии и до сих пор не знаете таких элементарных вещей, что не везде в космосе есть Интернет?

Слово «Интернет» Марк Антонович тоже произносит с ярко выраженным звуком «е» в последнем слоге.

Громовы молчат. Их лица полны недоверия, но высказывать его близнецы не решаются.

— Придется… придется… — бормочет Марк Антонович, красноватое лицо которого сейчас кажется и вовсе багровым. — Придется все-таки согласиться…

Он снова достает шкатулку и заправляет в волосатые ноздри две понюшки.

— Что придется, Марк Антонович? — спрашивает Дана, которая все еще стоит возле преподавательского стола.

— А? Ох… — видно, что адмирал борется с сомнениями. Наконец он достает огромный, размером с наволочку, носовой платок,

чихает в него и снова прячет в карман. — Где вы этим летом проходите практику? Или весь курс куда-нибудь на картошку отправят?

— На какую картошку? — удивляется Дана. — Мне картошку нельзя, от нее полнеют.

— Практика, говорю, есть?!

— Есть, да, — кивает Громова. — Наш курс в сквере учебного центра ВАЗа должен собрать действующую модель космолета.

— Она и летать будет? — удивляется адмирал.

— Да, — кивает Дана. — Космолет будет самостоятельно выходить на орбиту и возвращаться на стартовую площадку. Но, конечно, не каждый день, а по особым случаям…

— А потом в июле едем в Звездный городок под Москвой, — радостно сообщает Громов. — Там будут проходить занятия на тренажерах.

— На спортивных? — грустно глядя на мощного Громова, интересуется Марк Антонович.

— Зачем? — обижается Данила. — На пилотных… то есть на летальных…

— На летальных тренажерах, значит, — устало вздыхает Марк Антонович. — А старт у вас какой-нибудь запланирован? Хотя бы на околоземную орбиту?

— Нет, — мотает головой Дана.

— Это, может, потом, — подхватывает Данила, — на старших курсах.

— Вот что, дорогие мои Дана и Данила… Можно, когда вы вместе, я буду называть вас Дания?

Брат с сестрой переглядываются, он пожимает плечами, она кивает.

— Это страна такая. В Африке, кажется, — шепчет Дана брату.

— Знаю. Только не в Африке, а в Азии, — отвечает тот.

— Так вот… Думал я отказаться, все-таки возраст не тот… Вы, конечно, знаете, что на первое июля назначено торжественное открытие Тольяттинского космопорта в Ста ´ рике?

— Угу, — синхронно кивают близнецы.

— И меня очень просили принять участие в небольшом состязании… ну, как небольшом? Надо слетать до Юпитера и обратно. Кто первым, облетев Юпитер, вернется на Землю, тот, стало быть, и победит. Призеры, конечно, получат награды, но это не главное.

Громовы молчат, потрясенно глядя на преподавателя и не понимая, к чему он клонит.

— Руководство Тольяттинской космической академии, в которой вы пока еще имеете честь учиться, а я — преподавать, давно и настоятельно просит, чтобы я принял участие в этой гонке. Я упорно отговаривался, но сейчас… Значит, так, — подумав, продолжает Марк Антонович, — вы назначаетесь членами моего экипажа. Полетите вместе со мной. — Фонтанов очень глубоко вздыхает. — Это и станет вашей практикой. Если сдадите ее, переведу на следующий курс. А не сдадите… — Адмирал на мгновение задумывается. — Тогда, боюсь, и переводить будет некого.

— Почему? — испуганно спрашивает Дана.

— Потому что в полете нас ждут разные приключения. И многие из них будут весьма опасны для жизни. Все ясно?

— Я не могу… не хочу… а как же я… Что я дома скажу? — тараторит Дана.

— Я согласен! — радостно сообщает ее брат.

— Милочка! — обращается к девушке Марк Антонович. — Объясню вам проще: если вы откажетесь, то и учебы в академии вам больше не видать, как своих очаровательных ушек. Вместе, надо сказать, с клипсами.

— А пересдача? — умоляющим голосом спрашивает девушка.

Адмирал встает, принимает величественную позу, заправив большой палец за борт кителя.

— Я не могу позволить, простите, олухам, не имеющим представления об изучаемых в академии предметах, разрешить остаться в славном учебном заведении, давшем миру не одного знаменитого космопроходца!

— Почему не имеющим? — обижается Громов. — У меня по математике четверка…

— А я по космолингвистике среди лучших… — поддакивает Громова.

— Вот и идите учиться в соответствующие вузы! — восклицает Фонтанов. — А в нашем заведении будьте добры стать первоклассными пилотами! Я понятно разъяснил?!

Громовы молча кивают.

— Итак, завтра же даю согласие на участие в гонке. У вас три дня на подготовку. Старт первого июля в восемь утра. Быть на месте с вещами ровно в шесть. Предварительно пройти медицинскую комиссию. Вопросы?

— А если мы… не вернемся? — сквозь слезы вопрошает Дана.

— Надеюсь, у меня хватит навыков спасти ваши жизни. Ну, а если нет, милочка… Уж лучше погибнуть сейчас, чем спустя три года вы встанете у руля крупного судна, и от вас будут зависеть жизни многих! Этого я допустить не могу!

Но, взглянув на расплакавшуюся студентку, Марк Антонович говорит вкрадчиво, положив руку ей на плечо:

— У вас есть возможность отказаться. Забирайте документы из академии, и вам легче, и мне камень с сердца. Времени на раздумья — до завтра.

Глава вторая,

КОТОРОЙ МОГЛО НЕ БЫТЬ, ЕСЛИ БЫ ГРОМОВЫ ЗНАЛИ ОТВЕТ НА ВОПРОС О БАКЛАКАХ

На космодроме, несмотря на ранний час, шумно и многолюдно. Пять спортивных космических кораблей располагаются посреди большой бетонной площадки. За металлической оградой гости из Ста ´ рика, Но ´ вика и Комсы ´ — так местные жители называют районы города. Немало гостей из столицы и зарубежья.

Некоторые, конечно, просто хотели послать свои шародроны и с помощью них отнаблюдать старт кораблей, но, согласно регламенту, все летательные аппараты в окру ´ ге запрещены, включая шародроны, так как они могут столкнуться со взлетающим кораблем. Да и разве сравнится реальное, живое присутствие на таком важном событии с какой-то трансляцией, пусть даже трехмерной?!

Сначала проходит церемония перерезания красной ленточки, ведь главное событие — открытие космодрома, а старт гонки — лишь одно из торжественных мероприятий, хотя и наиболее знаменательное.

Ленту перерезает лично министр космических дел адмирал Шубов, приехавший из столицы. Ножницы на красной подушечке ему подает не кто иной, как мэр Тольятти Серябкин Константин Анатольевич. Потом стреляет шампанское, хлопушки, раздаются ликующие возгласы. Наверное, присутствующие охотно побросали бы в воздух чепчики, но посетители нынче без них.

Подходит черед выступить адмиралу Фонтанову. На специальном помосте, откуда звук разносится многократно усиленным, Марк Антонович смотрится величественно, как и должен смотреться адмирал Космических Сил России, хоть и в отставке.

— Друзья! — произносит он, когда стихают аплодисменты. — Сегодня очень важный день! День, которого мы все так ждали!

Многие не верили, что в нашем городе когда-нибудь откроется собственный космодром, способный принимать межпланетные корабли. Но это случилось, дорогие мои! И я, как уроженец Тольятти,

особенно рад этому!

Адмирал делает паузу, чтобы переждать новую волну аплодисментов.

— Наш космодром получил название «Старт»! И ваш покорный слуга принимал участие в согласовании названия, которое, может быть, звучит скромно, но символично. Дадим новый старт нашему городу! И сегодня, в день, когда стартует самый прекрасный месяц лета, стартует жизнь нашего нового космодрома, стартует и наша космическая гонка! В честь такой важной даты, с позволения Тольяттинской космической академии, мы дали нашему кораблю название…– Адмирал поворачивается к Громовым, которые стоят возле космолета и держат руки на большом куске ткани, закрывающем часть серебристого фюзеляжа. Фонтанов кивает близнецам, и те срывают ткань, обнажая название корабля — «Новая эра».

Вновь раздаются аплодисменты.

— Итак, — поднимая бокал с шампанским, продолжает Марк Антонович, — сегодня на космодроме «Старт» стартует «Новая эра»!

Гром аплодисментов, довольный Фонтанов спускается с помоста. Его тотчас осыпают цветами, а еще через мгновение он оказывается в окружении поклонников и поклонниц — вторых ощутимо больше, — желающих взять электронный автограф у легендарного космопроходца.

честве туристов, а в роли настоящих пилотов! И не с кем-нибудь, а со знаменитым адмиралом Фонтановым, которого народ обожает, руководство уважает, а космические монстры избегают.

Экипажи, участвующих в гонке кораблей, делают последние памятные снимки, раздают автографы, прощаются с друзьями и близкими.

— Ребятки, пока у нас есть еще пара минут, ознакомлю с диспозицией, — говорит адмирал, подзывая Громовых поближе. — Вон в той красной переливающейся сосульке, — Фонтанов указывает на корабль, стоящий поодаль, — европейцы. Они сильные пило-

ты, хотя, как правило, я их обыгрывал. Надеюсь, и в этот раз не подведем страну. — И адмирал бросает на Громовых взгляд, полный сомнения. — Далее. Вон в том приземистом, но самом крупном, — показывает адмирал на космолет, похожий на вздутый

пирог , — китайцы. С ними тоже непросто. В том — самом нарядном и похожем на шпиль Останкинской башни — москвичи, будь они неладны. — Капитан нервно достает коробку с порошком, заправляет понюшки, чихает в свою наволочку.

— А что с ними не так? — сурово глядит Громов на столичный космолет.

— Да то, что это — «Роскосмос», а у него всегда есть какойнибудь туз за пазухой: либо новая разработка, либо какая-нибудь присадка к топливу. «Роскосмос» — противник серьезный. Может быть, даже сильнейший.

— А вон тот? — тычет Громова красивым пальчиком в последний неназванный корабль. Этот космолет черного цвета похож на наконечник копья — в верхней части корпуса в три ряда расположены крылья-стабилизаторы. — Симпатичненький.

Копье и в самом деле выглядит красиво и даже зловеще. Его черный корпус в лучах солнца отдает синевой.

— А, этот? — отмахивается капитан. — Какие-то частники. Международная команда. Просто хотят заявить о себе, рекламу сделать.

Таких в подобных гонках всегда хватает. Не думаю, что с ними будут проблемы.

— Значит, — нахмурив брови, произносит Громов, — самые серьезные противники москвичи?

— Не знаю, — пожимает плечиками Громова, — я бы и китайцев опасалась. У них и корабль самый большой, наверное, и экипаж многочисленней. Я слышала, что китайцев…

— Все экипажи состоят только из трех человек, милочка, — перебивает адмирал. — Так что большой корпус имеет только два преимущества в гонке — больше топлива и больше комфорта в полете. Китайцы любят летать с комфортом.

— Марк Антонович… — начинает Громов.

— Кстати! С этой минуты и до конца полета я вам больше никакой ни Антонович. Я — капитан корабля! И обращаться ко мне, пока мы в полете, только так, по уставу — товарищ капитан. Ясно? — спрашивает Фонтанов строго.

— Так точно, товарищ капитан, — кивает Данила. — Можно вопрос?

— Задавайте.

— А разве нельзя поставить более мощный двигатель, если позволяют размеры корабля? Те же китайцы разве не могли так сделать?

— Двигатель другой категории, во-первых, не разрешен правилами гонки, а во-вторых, будет весить намного больше, что автома-

тически переводит корабль в категорию большегрузов. А таковые судна участвовать в этой гонке не могут.

— А если китайцы все-таки взяли и нарушили запрет? — с подозрением глядя на «пирог», спрашивает Дана.

— Невозможно. Корабли перед гонкой подвергаются тщательному осмотру.

— Понятно, — дружно кивают близнецы.

— Так-с… — посмотрев на большие, адмиральские наручные часы, произносит Фонтанов. — До старта осталось семнадцать минут тридцать четыре секунды. Пора занять места. Да! — вспомнив, добавляет он. — Вы, Громов Данила, назначаетесь первым помощником капитана корабля. Ваше место возле техотсека. Понятно?

— Так точно, — с довольной физиономией кивает Громов.

— А я? — ревниво спрашивает Дана, с завистью глядя на брата.

— А вы, Дана Громова, назначаетесь на должность… — Капитан утирает мокрый лоб и со вздохом произносит: — На должность второго пилота «Новой эры».

Видно, что это решение далось капитану нелегко.

— Во, — Дана показывает брату язык, — понял?

— Не «во, понял», — гаркает капитан, — а «так точно»!

— Так точно, — зачем-то слегка приседая в книксене, говорит Дана.

— Вот так, — хмуро кивает Фонтанов. — Ваше кресло — справа от моего. А теперь! Занять места согласно регламенту! — раска-

тисто командует капитан.

Близнецы спешно взбегают по трапу, перебрасываясь подначками.

— Чо ты вокаешь? — глумливым шепотом спрашивает Данила. — Ты-то второй пилот! А я — первый помощник!

— Зато я сижу ближе! Это ты там — возле туалета, — парирует Громова.

— Сама ты возле туалета! — обижается брат.

Зрители покидают взлетное поле и располагаются за ограждением — на безопасном расстоянии от кораблей. Над стартовой площадкой нависает табло огромных электронных часов с обратным отсчетом. Корабли уже запустили двигатели, но пламя из сопел пяти космолетов вырывается только в тот момент, когда цифры на

табло достигают нолей. Словно раздумывая, на мгновение зависает над полем черный «наконечник копья», но потом стремительно врывается в небеса. С каким-то странным писком, будто подражая летающим тарелкам инопланетян, ныряет в глубину небес китайский «пирог». Строгой стрелой уходят в небеса европейцы. Солидно и решительно вонзается в небеса «столица». А «Новая эра»… Остается стоять там, где стояла. Двигатели шумят, сигнальные огни мерцают, но пламени из сопла не видно, как и движения вверх.

— Тысяча космических чертей! — гремит в рубке возмущенный бас Фонтанова. — Второй пилот Громова, что, черт возьми, происходит?! Я же сказал обеспечить тягу и стартовать! Вы что, — заходится Марк Антонович в бешенстве, — не знаете, как это делается?! — Знаю! — почти плача, отвечает Дана. — Но там — оно! Вон!

Девушка стоит возле кресла и тычет пальцем в сторону удивительного пятиглазого существа. Говорят, этого бомбра подарил Фонтанову капитан инопланетного крейсера в благодарность за какую-то помощь.

— Ты что, никогда бомбра не видела?! — От удивления Фонтанов переходит на «ты».

— Ви-и-дела… — гундит Дана. — Но только в живом уголке.

А вот так — нет!

Бомбры — обычные домашние животные жителей планеты

Элвеа системы Эпсилон Волопаса. Эти зверюшки чем-то похожи на котов, но есть и отличия: бомбры крупнее, у них два длинных и тонких, похожих на змей, хвоста, пять глаз — два спереди, два по бокам и один сзади и большая пасть от уха до уха. В родной природе бомбры по большей части сидят на задних лапах, время от времени шебурша длинными хвостами в ближайших кустах. Когда оттуда вылетает птичка или бабочка, бомбр огромной пастью хва-

тает ее. Пять глаз зверю нужны, чтобы не упустить добычу с любой стороны. На водопой бомбры не ходят, просто сидят и ждут, когда начнется дождь. Если дождя нет, стряхивают в пасть утреннюю или вечернюю росу.

Именно такое розовое в белую полоску существо и сидит, пристегнутое ремнями безопасности к специальному креплению в рубке «Новой эры». Почему в рубке? Чтобы все время перед глазами был, — так решил Фонтанов. Если бы Дана чаще ходила на занятия, она бы знала, что Марк Антонович никогда надолго не задерживается в академии, отказывается от любой дополнительной нагрузки. Даритель просил не оставлять бомбра по кличке Бармаглот (прозвище ему дал сам Фонтанов) надолго. И адмирал строго следует этому правилу. Потому и в полет взял питомца. Кстати, уже не в первый раз.

Подходит Данила.

— О какой… — лыбится он и тянется погладить Бармаглота.

— Это что такое?! — взвывает адмирал. — А ну по местам! Начинаю обратный отсчет, и если вы и на этот раз пропустите старт — немедленно ссажу с корабля! «Новой эре» такие астронавты не нужны! Так же, как и Тольяттинской академии такие студенты!

— Три!..

Дан и Данила бросаются к креслам. И хотя девушка все еще с опаской поглядывает на бомбра — который наблюдает за происходящим с видимым равнодушием, — она спешно пристегивается и берется за стартовый рычаг.

— Два!

Повинуясь движению руки Даны, двигатель начинает работать громче…

— Один! — гремит капитан, а Данила зачем-то прикрывает глаза. На его лице царит умиротворение и даже блаженство.

— Старт, тысяча космических чертей!

На этот раз космолет стремительно уходит в небеса под ликующей шум недавно разочарованной толпы.

Глава третья,

ИЗ КОТОРОЙ МЫ УЗНАЕМ,

ЧТО ЛУНА МОЖЕТ ПРЕВРАТИТЬСЯ В ПРАЩУ,

А АСТРОНАВТ В БАЛЕРИНУ

— Эта… Мне что-то плохо… — говорит Дана, прижатая перегрузкой к спинке кресла.

— А ты компьютер запусти — может, полегчает, — язвит Фонтанов. — Ты же взяла с собой личный коммуникатор?

— Нет, — сипит Дана. — Вы же сказали — не брать.

— А напыление наноэлектроники тоже не нанесли? — обращается адмирал к обоим близнецам.

— Никак нет! — восклицает Данила, а его сестра мотает головой.

— То-то же, — удовлетворенно кивает адмирал, на которого перегрузки будто бы не действуют. — Эти штуки в полете не нужны,

только помехи будут создавать. В крайнем случае есть бортовой компьютер.

— Рада, что вы наконец соизволили обо мне вспомнить, — раздается женский голос.

Однако Фонтанов продолжает, обращаясь к Громовой:

— Все, что ты можешь сейчас — терпеть и дышать глубже. И никакой компьютер тебе не поможет. Только общая спортивная подготовка.

— Поняла, — еле слышно произносит девушка.

В это время кабину заполняет странный звук, похожий на сип.

— Что это? — спрашивает Громов, который тоже довольно легко переносит перегрузку.

— Бармаглот, — отвечает Фонтанов. — Взлеты не любит.

Дана, скосив глаза, видит, что бомбр и в самом деле выглядит свирепо и пронзительно шипит, приоткрыв широкий многозубый рот. — А он не вырвется? — боязливо спрашивает девушка.

— Милочка, — отвечает капитан, — если бы Бари и вырвался, то его сразу бы пригвоздило к стене. Неужели твои знания настолько малы?!

— Я знаю… Но… а потом?

— А потом он зависнет в невесомости, как и мы!

Из Данилиного угла раздается короткий хохоток.

Дана рада бы наградить брата взглядом, полным презрения, но не в силах оторвать голову от кресла.

Наконец перегрузки ослабевают, члены экипажа могут вздохнуть спокойнее, а бомбр перестает шипеть.

— Ухх… — Дана переводит дух. — А занятный у него медальончик на шее, — говорит она, все так же настороженно рассматривая бомбра. — Это для чего?

— Не имею понятия, — отвечает Фонтанов. — Мне Бармаглот достался вместе с ним. Наверное, какой-нибудь инопланетный звериный паспорт или медаль. Компьютер, включить искусственную гравитацию!

— Выполняю, — отвечает комп скучающим голосом. — И раз уж вы обо мне вспомнили, капитан, могу я поинтересоваться, по-

чему вы не доверили мне старт корабля. Я бы вряд ли испугалась Бармаглота, — добавляет он с сарказмом.

— Как тебя звать, компьютер? — спрашивает Фонтанов без приятия в голосе.

— Меня зовут Стелла, — отвечает комп. — Была бы рада сказать, что приятно познакомиться, но это не так.

— Во стерва, — лыбится Данила.

— Какой-то голос у нее противный, — морщится адмирал.

— Этот голос мне придали программисты. Так же, как и имя. Наверное, вы знаете, кто это такие? — с флегматичным ехидством спрашивает Стелла. — Но, — не дожидаясь ответа, продолжает она, — в моей базе данных несколько тысяч голосов. На правах администратора, капитан, вы имеете права выбрать любой. Так же, как и поменять мое имя.

— Наплевать, — огрызается Фонтанов. — Пусть будешь Стеллой. А старт тебе не доверили потому, что в космосе может случиться всякое. Мои ученики должны уметь поднять и посадить корабль и без помощи искусственного интеллекта — пользуясь только своим. Наличие или отсутствие которого, кстати сказать, мы и должны установить во время полета.

— Ну уж вообще… — бурчит Дана.

— Как скажете, — говорит Стелла.

— Первый помощник Громов! — Фонтанов разворачивает кресло. — Что нужно сделать, чтобы компенсировать потерянное время! Гонка продлится всего несколько дней. И вот, на старте мы потеряли почти четверть часа, а значит, наши соперники вырвались вперед.

— Думаю, надо увеличить скорость корабля! — с готовностью отвечает Данила.

— Гениально! Как мне сразу не пришла в голову эта прекрасная идея? — восклицает Фонтанов. — И как же мы это сделаем?

— Понятно, как… Надо… разогнаться.

— Невероятно! Это ж надо! Я бы никогда не подумал! — продолжает ерничать Фонтанов.

— В данный момент «Новая эра» движется на максимальной скорости, доступной при стартовом разгоне, — сухо сообщает компьютер.

— Что вы скажете на это, первый помощник? Можем ли мы что-либо предпринять?

По какому принципу Фонтанов обращается к членам экипажа то на «ты», то на «вы» — трудно понять. Чаще он «выкает», когда взывает к должностям Громовых.

— Не знаю… — пожимает плечами Громов.

— Вот, не знаете… А знаете, почему вы не знаете? — спрашивает Фонтанов. — Потому что привыкли опираться только на электронных помощников и совсем разучились думать головами! Скажите, второй пилот Громова, что у нас справа по курсу с тридцатиградусным отклонением от вектора на Канопус?

— Канопус — это вторая по яркости звезда, на которую всегда ориентируют корабли, — подсказывает Данила.

— Да знаю я! — шипит та не хуже Бармаглота.

Дана делает увеличение на дисплее. Точки четырех других кораблей еще достаточно близко, но расстояние между ними и «Новой эрой» уже заметно. Иных крупных объектов не видно.

— Ничего нету… — пожимает плечами Дана. — Луна только.

— А что, Луна не сто ´ ит внимания? А ну-ка, Стелла, рассчитай нашу скорость, если мы используем гравитационный маневр. Иными словами, если воспользуемся притяжением Луны для ускорения.

Слышали о таком способе? — обращается Фонтанов к Дании.

Данила отвечает утвердительно, Дана кивает.

— Главный вопрос, — продолжает адмирал, — сможем ли мы получить такое ускорение, которое компенсирует отставание от авангарда кораблей и вынужденное отклонение от курса.

— Вы хотите отчет в цифрах или общий итог? — вяло интересуется Стелла.

— Итог, — заявляет адмирал.

— Полученное ускорение не позволит «Новой эре» обогнать соперников — ради маневра придется сильно отклониться от курса.

— Ожидаемо, — кивает Фонтанов. — А теперь рассчитай-ка, милочка, где по отношению к «Новой эре» будет Солнце, и какова будет наша угловая ориентация к нему после маневра.

— Вывожу данные на монитор, — отвечает Стелла.

— Что и следовало доказать! — радостно сообщает Фонтанов и тычет пальцем в дисплей. — Мы окажемся дальше от цели и преследователей, но получим ускорение, а главное, обретем более выгодную частичную угловую ориентацию. Поясняю! — сердится Фон-

танов, глядя на непонимающие лица. — За счет лучшего угла по отношению к Солнцу мы можем использовать для ускорения солнечный ветер. Теперь ясно? — И не дожидаясь ответа: — Команда, по местам! Приступить к выполнению маневра! Первый помощник Громов! Приготовиться к установке дополнительных солнечных парусов!

— А это… Где они? — спрашивает Громов.

— Понятно где! В складском отделении техотсека!

— Понял. — Данила направляется в техотсек.

— Дорогой мой, куда же вы? — все более раздражаясь, спрашивает Фонтанов.

— Ну как… эта… за парусами…

— Вы что, собираетесь их без скафандра устанавливать в открытом космосе?! Ох, неучи! — качает головой адмирал.

— Да нет, я просто сначала хотел найти…

— Не потеряются! — сердится Фонтанов. — Облачайтесь в скафандр, а уже потом берите контейнер и выходите в открытый космос. Паруса надо будет развернуть и установить по всему периметру между крыльями стабилизаторов. Стелла, выведи на экран изображение внешней обшивки.

Фонтанов показывает на мониторе, куда именно надо устанавливать паруса, в какие пазухи и как крепить.

— Все понятно?

— Так точно! — радостно рапортует Громов и устремляется к нише со скафандрами.

— Марк Антонович, то есть товарищ капитан! — говорит он через несколько минут по внутренней связи. — Контейнер поднять… не получается… Тяжелый, черт…

— Разумеется, не получится, — вздыхает Фонтанов и усаживается в кресло. Пристегивается. — Паруса весят более трехсот кило! Стелла! — командует он. — Отключи искусственную гравитацию!

Бомбр, который был освобожден из фиксаторов, теперь, недовольно шипя и размахивая хвостами-змеями, летает по кабине.

— Ма-а-мочки… — произносит Дана, провожая его взглядом.

Фонтанов, не вставая с места, ловит питомца за шкирку и усаживает на колено. Бармаглот успокаивается.

С помощью дисплея Фонтанов и Громова наблюдают за действиями первого помощника. Добравшись до крыльев стабилизатора, Данила спрашивает:

— Товарищ капитан, а как мне закрепить контейнер, пока паруса буду вытаскивать? У меня рук не хватает.

— Так надо было взять тросы с карабинами, — спокойно отвечает Фонтанов. — Ты разве не взял?

— А вы не сказали. — В тоне Громова слышится обида.

— А голова у тебя на что? Для красоты? Так у Даны она красивее. — И что же делать? — спрашивает здоровяк.

— Ну, либо вернуться на корабль за креплениями, либо вспомнить, что твои подошвы могут становиться магнитами. Что, кстати сказать, сильно упростит перемещение по внешней обшивке корабля, которая сделана из композитного металла, притягиваемого магнитом. Также, кстати, как и корпус контейнера.

— Не понял… — признается Громов.

— Включи магниты на подошвах, — говорит сестра.

— Да, точно. Совсем забыл. — Данила касается кнопки за запястье и сразу притягивается подошвами к корпусу. — А с контейнером что делать?

— Если у тебя хватит ловкости пользоваться только одной ногой, то к подошве второй ты можешь прикрепить контейнер. Так и перемещаться от крыла к крылу. Справишься?

— Идея! — радуется Громов и приступает к исполнению.

То, как Данила прыгает на одной ноге, устанавливая паруса, выглядит потешно и сильно веселит его сестру.

— Ну как? — интересуется адмирал. — Получается?

— Так точно… — отвечает Громов, но слышно, что он уже задыхается от напряжения, а установлен только один парус из четырех.

— Верю, — с сомнением в голосе говорит Фонтанов. — Но, к сожалению, это занимает слишком много времени, так как скоро мы завершим виток, и паруса должны быть на месте. Дана, облачайтесь в скафандр и помогите брату.

— Что же я, — обиженно говорит Данила, — зря танцевал на одной ноге?

— Не зря, — отвечает Фонтанов. — Вы получили урок танца, а также наглядный урок решения нестандартной ситуации в открытом космосе. Теперь можно не сомневаться, что вы никогда не забудете, что магнитами подошв скафандра можно пользоваться не только для перемещения по корпусу корабля. Да и включить их в следующий раз не забудете.

— Так точно, — раздается в ответ запыхавшийся голос.

Паруса установлены, и экипаж «Новой эры» занимает места за минуту до того, как корабль, завершая виток вокруг Луны, устремляется в погоню за лидерами.

Глава четвертая,

В КОТОРОЙ НА БОРТУ «НОВОЙ ЭРЫ» ОКАЗЫВАЕТСЯ ПРЕКРАСНАЯ НЕЗНАКОМКА

Вырвавшись из пут лунной гравитации, «Новая эра» устремляется в дали космоса камнем, пущенным из пращи.

— Марк Антонович… То есть товарищ капитан, — обращается Громов. — А почему солнечные паруса не устанавливаются автоматически?

— А потому, что их нет в базовой комплектации. Их погрузили на корабль по моей личной просьбе, — спокойно отвечает Фонтанов. — А разве это не нарушение? — делает Дана большие глаза.

— Почему же? В правилах гонки нет никаких запретов на использование дополнительных средств для увеличения скорости. Нельзя устанавливать двигатель другой категории, но паруса же не двигатель.

— Вы еще веслами поработайте, — со скепсисом заявляет Стелла.

— Придется, так и поработаем, — парирует адмирал.

— Слушай, мне эта канитель совсем не климатит, — говорит Дана, когда они с братом на пару минут остаются одни. — Алик меня долго ждать не будет, другую найдет — кобель противный.

— Ну и пусть находит, — пожимает плечами Данила. — На фига тебе такой… — Громов не может подобрать слово, и наконец: — … дерзкий.

— Ты что, с катушек съехал, астронавт из Простоквашино!

Простоквашиным жители Тольятти называют четырнадцатый микрорайон города — когда он строился, то походил на деревню из старинного мультика.

— А сама-то ты из Царского села, что ли? — огрызается брат. — Ты из того же Простоквашино, как и я!

Царским селом, в свою очередь, принято называть район элитной застройки в Тольятти. Хотя сейчас есть районы и покруче, но прозвище живо.

— Была когда-то, — нехотя кивает девушка. — Пока наши с тобой предки в Зеленку не переехали. Но ты не понимаешь, Алик классный. У него и бабки, и свой космокатер прогулочный и вообще… Короче, дура я, нельзя было его оставлять.

— А мне зашибись! — мстительно лыбится Данила. — Я давно мечтал о таком путешествии. Повезло, я считаю!

Спустя несколько часов «Новая эра» возглавляет гонку, что экипаж встречает ликованием.

— Стелла, как скоро мы выйдем на орбиту Марса? — спрашивает адмирал.

— При заданной скорости на орбите Марса мы будем через шестнадцать часов семнадцать минут. Расчетное время прилета восемь часов двенадцать минут до полудня по земной системе.

— Прекрасно, — кивает адмирал.

— Капитан европейского корабля «Спейс арроу» запрашивает разговор по гиперсвязи. Соединить?

— Давай, послушаем, — снова кивает Фонтанов.

— Эй, на «Новой эре»! — иностранная речь автоматически переводится на русский язык, сохраняя тембр говорящего.

— Гуд даг! — приветствует Марк Антонович соперников на родном для них языке. — Что скажете?

— Как вам удалось обогнать нас? Будто вам шило в задницу вставили! В чем секрет?

Капитан гостей выглядит как какой-нибудь скандинавский шкипер, перенесшийся из девятнадцатого века — вдоль скул борода бахромой, масляные черные кудри, хитрый прищур и нос картошкой. Еще и кепка с помпончиком. Не хватает только трубки с погрызенным мундштуком.

«Как он крепит кепку в невесомости, интересно? На резиночках? — задумывается Дана. — Или снимает и быстро засовывает в карман?»

— Скажете, никаких секретов нет и вы ни с того ни с сего так здорово разогнались? — прищуривается «шкипер».

— Почему же? — удивляется адмирал. — Есть секрет. Нужно, чтобы очень хорошо работал один агрегат. Он всегда поможет.

— И что же это за агрегат? — подозрительно косится шкипер. — Как выглядит, называется?

— Я очень примерно знаю, как он выглядит, но зато знаю, где находится.

— И где же?

— Вот тут. — Фонтанов постукивает себя пальцем по лбу.

Близнецы смеются, и слышно, что кто-то смеется и за спиной шкипера.

— Тьфу! Да пошел ты!.. — говорит шкипер, связь обрывается.

— Лихо вы его приложили, Марк Антонович, — говорит Данила.

Несколько часов проходят в рабочем режиме: Фонтанов изучает видеокарту, отчеты о местоположении соперников, время от времени поглядывает в иллюминатор. Данила же от иллюминатора поч-

ти не отходит — первый помощник заворожен красотами космоса. Только Дана мыкается без дела. Она то заглядывает Фонтанову через плечо, когда тот возится с картами, то ровняет свои идеальные звездные ногти, то попивает молочный коктейль. То на безопасном расстоянии рассматривает бомбра. Она не против с ним подружиться, но уж очень страшно. Сам Бари на девушку внимания почти не обращает — как только вернулась сила тяжести, он уселся в углу и теперь то ли спит, то ли вполглаза наблюдает — понять невозможно. Скорее всего, и то, и другое.

К утру нового дня (стоит ли говорить, что понятие «утро» в космосе более чем условно) «Новая эра» пересекает орбиту Марса и устремляется к поясу астероидов.

За завтраком Стелла сообщает экипажу:

— Мои антенны улавливают сигнал «СОС». Кто-то терпит бедствие. Согласно регламенту, капитан, мы должны откликнуться, — менторским тоном напоминает она.

— Я прекрасно знаю регламент, — огрызается Фонтанов, тяжело опуская чашку на стол. — Как далеко от нас терпящий бедствие?

— Судя по всему, «Новая эра» — наиболее близкий корабль к объекту.

— Что мы должны сейчас сделать, дорогая Дания? — спрашивает Фонтанов.

— Наверное, сначала понять, не пираты ли это, — предлагает Дана.

— Спешить на помощь? — подкидывает Данила.

— Хм… Редкий случай, когда вы почти угадали. Сокращая расстояние между нами и терпящими бедствие, определить класс, вид и собственника корабля, одновременно стараясь выйти на связь с экипажем. Приступай, Стелла!

Ответ следует немедленно:

— Стыковка будет возможна уже через двенадцать минут. Это корабль категории «Бриз-М — четыреста двенадцать». Видимых повреждений не обнаружено.

— Установи связь, — велит Фонтанов.

— Эй, ребята на серебристом кораблике! Я — Илона Евсеева! Единственный член экипажа прогулочного судна «Титанчик», — раздается из динамиков.

— Илона, что с вами случилось? — спрашивает Фонтанов.

— Да, черт, стартовала с Марса, а у меня движок заглох. Даже разогнаться не успела. Вот и вишу на орбите.

— Сколько же вы тут?

— Да уже почти шестьдесят часов!

— И что, за это время к вам так и не пришли на помощь? — удивляется Данила. — Тут же это… оживленная трасса.

— Да я только час назад включила «СОС». Все думала, сама справлюсь. Но нет, придется буксир вызывать.

— Отбуксировать вас мы не можем, мы летим к Юпитеру. И мне не очень понятно: если у вас работает связь и вы можете вызвать буксир, зачем вы подали «СОС»? — спрашивает Фонтанов.

— Мне очень, очень нужно на Ганимед! Я навела справки, знаю, что у вас гонка, пожалуйста, возьмите меня до Ганимеда! Можно сказать, решается судьба человека — моя, то есть! Умоляю, возьмите! Я потом транспортником на Землю вернусь. А моего «Титан-

чика» отбуксирует страховая.

— Тысяча космических чертей! Из-за вашей прихоти, Илона Евсеева, мы потеряли скорость!

— Я понимаю… Я очень виновата. Но умоляю! — хнычет девушка.

— Иногда в космосе, друзья, — обращается адмирал к экипажу, — приходится принимать непростые решения. Стелла:

— Корабль готов к стыковке.

— Стыкуемся, — приказывает Фонтанов.

В рубку «Новой эры» входит девушка. Ей лет двадцать. Даже грузный серебристый комбинезон и тяжелые ботинки со сцепной подошвой не могут спрятать женственности в движениях девушки. Каштановый водопад волос, внимательные, чуть насмешливые глаза, вздернутый нос — все это отпечатывается в памяти Данилы. В руке Илоны шлем, она бухает его на стол, с нетерпением расстегивает воротник комбинезона, плюхается в кресло.

— Ох, наконец-то, — говорит она. — Дайте попить, добрые люди.

Данила почти подбегает к девушке с пластиковой бутылкой колы, на ходу открывая ее.

— Спасибо, — не глядя на него, говорит Илона.

— Второй пилот Громова, — говорит Фонтанов, — пожалуйста, когда Илона отдышится, проводите ее в гостевую каюту.

— Могу я! — вызывается Данила. Его сестра прыскает.

— Нет уж, — строго говорит Марк Антонович. — Там не нужно поднимать ничего тяжелого или отламывать. Девушки сами справятся.

Данила, уязвленный в лучших намерениях, смотрит растерянно.

— Да я не в том смысле… Просто помочь хотел.

— О, какой у вас симпатичный бомбрик!

Илона начинает гладить и почесывать Бари, как домашнего кота.

Дана смотрит на это завороженно.

— Я смотрю, — не без ревности в голосе спрашивает Фонтанов, — вам уже знаком этот вид инопланетной фауны?

— Кто? Бомбры? Конечно! В космозоопарке видела, — отвечает гостья.

— Тебе там их и трогать давали? — тихо спрашивает Дана.

— Не помню, — пожимает гостья плечами. — Может, и давали.

А чего страшного-то? Кот он и есть кот, просто инопланетный.

После обеда Илона отправляется отдыхать в каюту, а между членами экипажа происходит обмен мнениями.

— Странная она какая-то… Бесстрашная, — с завистью говорит Дана. — Полетела одна, три дня не просила о помощи, бомбра не боится. Решительная.

— Ага, — с нескрываемым восторгом соглашается Данила. —

Классная…

— Варежку закрой! — Дана сердито смотрит на брата. — Губу раскатал уже.

— Вы о чем, ребята? — спрашивает Марк Антонович.

— Да так… Ни о чем… товарищ капитан, — бубнит Дана, рассматривая ногти. — Просто этот упырь, — она кивает на брата, — целыми днями таких красавиц спасал бы. 

(Купить повесть). 

Добавьте текст здесь...